Лишь по дороге из Уфы домой нам удалось увидеть чуть больше в российской столице, чем аэропорт и железная дорога. Через 29 часов пути, которые мы коротали за бесконечными играми в карты, мороженным на перроне и едой, спасибо составителям нашего провианта, пришло время браться за сумки и рюкзаки. Приехали, Москва!

Ну, и куда же нам с нашими пожитками? Решили – в камеру хранения. К сожалению, не только нам одним пришла в голову эта идея: казалось, что бесконечная череда минут бесценного времени ускользала от нас под землю.

Кстати, о подземке: после успешной сдачи багажа на экскурсию мы поехали в московском метро, – вероятно, самом красивом метро в мире. Единственная проблема заключалась в том, что поезд, на котором мы должны были отправляться дальше, уходил вечером того же дня.

Одного дня на Москву, естественно, не хватает. Можно лишь догадываться, сколько времени, действительно, необходимо, чтобы по-настоящему «разведать» этот город. Что же лучше всего посмотреть за это короткое время?

Хорошо, короткая поездка на Красную Площадь и к Кремлю – это обязательно. При взгляде на Собор Василия Блаженного я не могла не затаить дыхания. Обрамленная Кремлем и Мавзолеем Ленина, с одной стороны, и ГУМом с его стеклянной крышей, с другой, Красная площадь просто захватывала дух. Цены, подстегнутые водоворотом туристом, впрочем тоже…

Мы решили прогуляться по ГУМу и накупили доступные сувениры. Пешком вдоль Москвы-реки, рассматривая другие достопримечательности, мы, наконец, добрались до Арбата, где и провели остаток дня. Предложений было море: от русского обеда в бистро, покупок с прилавков до торгов у многочисленных палаток с сувенирами. Ассортимент товаров был широчайшим: украшения, карикатуры, футболки Mc Lenin’s, русские значки, пирожки - просто незабываемый коктейль.

Что же можно сказать о Москве? Она просто огромна. Многообразна, шумна и захватывающа. Грязна, но это не страшно. Она выглядит более живой по сравнению с  Санкт-Петербургом. В любом случае, Москва – одна из причин для того, чтобы вернуться в Россию…

Ульрике Экерт
ноябрь 2006

Весь обмен бежит по подземным переходам московского метро: представьте себе тринадцать взбудораженных немцев, которые, в большинстве своем, впервые сталкиваются с подземкой московского формата. К тому еще тринадцать взбудораженных русских, которые практически сразу же после пересечения границы взяли отвественность за обмен на себя и должны были вдруг стать гидами. Вся группа борется с невероятными горами багажа. В конце концов, русские везут домой почти весь свой четырехнедельный отпуск в Германии, немцы в свою очередь подготовлены к пяти неделям пребывания в России

Вдруг – к величайшему изумлению одной из участниц обмена - совершенно незнакомый мужчина берет без всяких слов ее сумку. Он держится темпа группы, несет сумку по переходам, вверх-вниз по ступенькам, снимает ее на платформе и теряется с улыбкой в толпе.

После первого шока становится ясно, что мы пережили сцену, которую в Германии не встретишь, либо, если произойдет, то закончится она трагично с вызовом полиции.

Отчего этот мужчина помогает нести сумку, даже если его не просили? Готовность помочь? Рыцарство? Мачо? А как реагирует на это эмансипированная женщина? С благодарностью? Возмущенно, так как усомнились в ее manpower? Спокойно, потому что кто-то взял у нее ужасно тяжелую сумку?

В нашем случае полностью чашу весов перевесило облегчение от того, что вежливый незнакомец не скрылся с сумкой в неизвестном направлении.

Другая сцена разыгралась еще в Германии: в Лейпциг-Таухе мы посетили аэродром для планеристов, где мы могли поесть, попить и, конечно, полетать на планере. Но полеты пришлось прервать, так как собиралась гроза. То есть необходимо было очень быстро собрать все привезенное с собой и уложить по машинам. Я взялась за скамейку, чтобы отнести ее в машину. Вдруг, как из-под земли, вырастает передо мной один из русских парней и пытается со словами «Это мужская работа!» взять ее у меня из рук. Мое предложение просто взять другую скамейку или стол, чтобы работа шла быстрее, он игнорирует. Мне кажется, что попрали мою гордость трудящейся, бросаю скамью ему под ноги и говорю, что он тогда должен выполнять свою мужскую работу в одиночку.

Была ли это адекватная реакция? Для понимания между народами и полами эта сцена не принесла ровным счетом ничего. И у меня остается вопрос: как мне обходиться с тем, что у меня со словами «Это мужская работа!» берут из рук скамейки, сумки, ящики с напиткаи, покупки и ведра с водой? И почему это делают «русские»?

В любом случае, для русских женщин такое поведение ожидаемо. Я очень редко видела, чтобы участницы обмена несли более чем одну сумку через плечо или, может быть, еще свою ручную кладь. Даже в Санкт-Петербурге, когда немецкую группу сопровождали только две русские девушки, им удалось сделать так, что их багаж на пять дней в Петербурге несли немецкие парни, которые и без того должны были буквально сражаться со своим багажом, рассчитанным на проживание в течение пяти недель в России, плюс подарки.

Это, конечно, требует обратной реакции: ответом на мужскую работу является женская. Она в основном сосредоточена на кухне, у костра, то есть по хозяйству, и ею занимаются с любовью и тщанием.

В Германии я столкнулась впервые с «женской работой», когда готовились к вечеру русской кухни. По этому поводу участницы обмена провели вечер на кухне, чтобы приготовить русские национальные блюда для всего обмена и всем вместе отведать этих блюд за праздничным столом. Когда я показала им кухню общежития, где им предстояло готовить, они обговорили, кто из них когда должен быть на кухне, кто может сходить домой принять душ и отдохнуть. Я спросила, когда же появятся ребята. Ответ я получила сразу: «Русские мужчины не готовят».

В России, особенно во время сплава на Урале, все участники обмена купались в кулинарном внимании, их кормили, не забывали даже о сладостях. Особенно между русскими мужчинами и женщинами разыгрывались трогательные сцены: если он хотел выпить чаю, то он давал ей чашку, даже если сидел рядом с ведром с чаем, чтобы она налила ему чай. Как только раздавался клич «Кушать подано!» - она шла с двумя тарелками, чтобы набрать еды, любовно принести хлеб, кетчуп, майонез и вместе все это съесть. Однажды я даже видела, как одна из русских поднялась от костра, взяла у кого-то сигарету, хотя сама не курит, прикурила, вдохнула, откашлялась и отдала одному из русских, который, по-о-видимому, не хотел подниматься.

Итак, есть мужчины, которые рубят дрова, строят катамараны и бани, носят туристские ножи на поясе и ремонтируют машины, но которые полностью попадают в зависимость, если речь идет о том, чтобы налить чай, приготовить поесть или порезать овощи. Наоборот, женщины, которые играючи готовят еду на природе на тридцать человек, собирают растения и грибы в лесу и в холодной воде чистят овощи, пасуют, когда надо принести тяжелое ведро с водой или нарубить дров.

Тогда-то мне стало ясно, с каким совершенным симбиозом я столкнулась...

Ханна Тевохт
Ноябрь 2006

Одной из самых впечатляющих в молодежном обмене с Уфой стала для меня поездка на поезде. В нее я отправилась со смешанными чувствами, так как еще ни разу не проводила более шести часов в поезде. Но наши русские друзья заботились о нас. В любом случае, я была очень рада этому приключению.

Если задуматься, то путешествия на поезде составляют большую часть нашего обмена. По моим подсчетам – около 82 часов, то есть полных трое суток плюс еще 10 часов. Наш первый маршрут проходил от одного из московских аэропортов, по большому количеству станций метро до Красной площади. После того, как вечером мы нашли нужный вагон и прошли проверку паспортов, мы смогли наконец-то войти в святая святых – купе. Мы положились на наших русских друзей, которые показали нам места, организовали одеяла и постельное белье. Через несколько минут поезд тронулся в сторону Уфы, и мы подготовились провести в нем следующие 26 часов.

Поезд состоял вагонов из тридцати, в каждом - около шестидесяти человек. Любой вагон оснащен титаном, и двумя туалетами, плюс одно более или менее официальное место для курения. При упоминании русских туалетов нельзя упустить одну важную особенность: «русские сами по себе на стульчак не садятся, а встают на него». Но не будем вдаваться в подробности.

Прилечь народ потянуло, когда в поезде приглушили свет. К тому моменту навалилась уже и усталость, а чувство, что за тобой наблюдают пассажиры всех возрастов, ослабло.

Следующим утром около двенадцати часов мы в первый раз поели: китайские супы быстрого приготовления, нарезанные помидоры, огурцы, сыр, колбаса, хлеб и чай. На протяжении всего пути это было нашим постоянным меню.

В поезде мы читали, играли в карты, пели и пили водку, конечно же, по традиции из общей кружки. Еще одно небольшое, но важное для путешествия по России замечание: если все русские в поезде панически складывают свое постельное белье и пакуют все вещи, говоря при этом: «Мы сейчас приедем», - то у вас еще более чем достаточно времени, чтобы собрать пожитки. Ведь по русским меркам «сейчас» - понятие растяжимое.

Но когда доберешься до Уфы, встречают большим количеством шампанского и огромной порцией гостеприимства. После трех недель, проведенных в уфимской семье, приходится прощаться и готовиться к обратному пути. В Москве берет начало последняя поездка до Санкт-Петербурга, но она длится всего пятнадцать часов, что, в принципе, рукой подать. Поэтому становится тяжело, когда, не успев привыкнуть к поезду, нужно снова из него выходить.

В любом случае, я желаю всем, кто захочет поехать на русском поезде, столько же незабываемых впечатлений, сколько их было у нас.

Роми Райчер
Ноябрь 2006

Мне выпала честь принимать участие в оригинальной русской свадьбе, которая все--таки была не совсем русской. По крайней мере, к двуязычной церемонии (на башкирском и русском) регистрации в ЗАГСе, стало ясно – типично русской будет, видимо, только водка.

После экскурсии по городу и фотографирования перед всеми памятниками Уфы мы отправились праздновать в Башкирский драматический театр. Меня посадили к молодым друзьям жениха и невесты. Так как мои знания русского языка приказали долго жить еще в седьмом классе, мне все переводили на английский. Веселым оставался тот факт, что моей переводчице (имя которой из-за водки не осталось в моей памяти) приходилось переводить и на русский, так как большинство тостов говорилось и пелось на башкирском или татарском. Могу сказать, что их было не мало. Каждый гость должен был произнести тост за молодых, в том числе и я. Конечно, мне можно было говорить по-немецки.

Таким образом, вычислив, что я иностранец, гости начали пить со мной и испытывать на мне их знания немецкого, а также учить меня русскому мату. «Разливалы» работали и свадебные игрища становились все непринужденнее.

Типичной традицией было принести воду. Невеста должна была взять воду из реки, и ее должны купить гости, чтобы молодые вели счастливую обеспеченную жизнь, при этом водку разливали бесплатно.

Сбором денег занимались свидетели, они собирали деньги на ребенка в ползунки, в зависимости от ноги либо за мальчика, либо за девочку. Так как, в конце концов, ползунки были заполнены купюрами, определить род было практически невозможно – главное ребенок, а не его пол. При этом, конечно, водка, чтобы чокаться. Дальше - танцы и игры.

Так как эта свадьба продолжалась не какую-то пару часов, а всю пятницу, описать всю ее не представляется возможным.

Так как эта свадьба продолжалась не какую-то пару часов, а всю пятницу, описать всю ее не представляется возможным.

Следует лишь сказать: неровным шагом и с широкой ухмылкой я в четыре часа утра покинул празднество, через четырнадцать часов после начала, и был полон впечатлений.

Я могу лишь посоветовать всем: женитесь сами или попытайтесь попасть на такую свадьбу!

Оле Денинг
Ноябрь 2006